Делает ли Google людей тупее?

"Дейв, мой мозг умирает, – говорит HAL, несчастно. – Я чувствую это. Я чувствую это".

Я думаю, что за последнее десятилетие многие живые люди также почувствовали это. За последние несколько лет кто-то, или что-то, переделали мозг людей, повторно нанося на карту нервную схему, повторно программируя память. Способность к мышлению не исчезла, но изменилась. Люди больше не думают тем способом, которым они имели обыкновение думать. Это можно хорошо прочувствовать во время чтения. Раньше погружение человека непосредственно в книгу или длинную статья имело обыкновение быть легким. Мозг захватывался рассказом или интересным ходом мысли, и люди проводили часы, продираясь через длинные отрезки прозы. Сейчас это редкость. Теперь концентрация людей часто начинает дрейфовать после двух или трех страниц. Люди начинают беспокоиться, теряют нить, начинают искать, что бы еще такого сделать. Можно почувствовать усилия по притягиванию своенравного мозга назад к тексту. Глубокое чтение, которое имело обыкновение быть естественным, стало борьбой.

Разгадка этого феномена очевидна. В течение десятилетия люди провели много времени онлайн, ища информацию, занимаясь серфингом и иногда добавляя данные к большим базам данных Интернета. Сеть была удачей и для многочисленных авторов. Исследование, которое когда-то требовало дней проведённых в архивах или библиотеках, теперь может быть проведено за считанные минуты. Несколько поисков в Google, несколько быстрых щелчков мышью по гиперссылке, и человек получает свежие факты или содержательную цитату. А ведь кроме сбора информации в зарослях Сети человек читает и пишет электронные письма, просматривает заголовки и посты в блогах, смотрит видео и слушает подкасты, или просто порхает от гиперссылки, к гиперссылке. (В отличие от сносок, которым они иногда уподобляются, гиперссылки, не просто указывают на связанные работы; они переносят вас к ним).

Для людей Сеть становится универсальной средой, трубопроводом для огромного количества получаемой информации, которая протекает через глаза и уши в мозг. Преимущества наличия непосредственного доступа к такому невероятно богатому складу информации уже давно широко описаны и должным образом одобрены.

"Прекрасная выборка из кремниевой памяти, – пишет в журнале Wired's Клайв Томпсон, – может быть огромным благом для процесса мышления". Однако любое благо имеет свою цену. Как указывал теоретик СМИ Маршол Маклухан в 1960-ых годах, СМИ составляют не только пассивные источники информации. Они не только поставляют материал для мышления, но они также формируют процесс мысли. И Сеть, например, уменьшает концентрацию и усложняет процесс погружения человека. Мозг человека теперь ожидает получать информацию в формате Сети: в стремительно перемещающемся потоке частиц. Раньше человек был аквалангистом в море слов. Теперь он проносится по поверхности, как парень на реактивных лыжах.

И это не только моё мнение. Многие из моих знакомых говорят, что у них всё точно так же. Чем больше они используют Сеть, тем больше они должны заставлять себя, чтобы сосредоточиться на длинном написанном тексте. 

Брюс Фридман, в блоге которого регулярно появляются посты об использовании компьютеров в медицине, также описал, как интернет изменил его умственные привычки. "Я теперь почти полностью потерял способность читать и поглощать длинные статьи, как в электронном, так и в печатном виде», – так пишет он в этом году. Патологоанатом Фридман, работавший в университете военно-медицинской школы Мичигана, говорит, что его мысли теперь идут штрихами "стаккато", отражая способ, которым он быстро просматривает короткие фрагменты текста из многих онлайн источников. "Я больше не могу прочитать «Войну и Мир», – делится он своими проблемами. – Я потерял способность сделать это. Даже пост в блоге больше чем в три или четыре параграфа очень трудно поглотить. Я скольжу над ним".

Несмотря на то, что, судя по многочисленным комментариям типа «не осилил», «много буковок», проблема широко распространена в России, мы все еще ждем результатов долгосрочных неврологических и психологических экспериментов, которые обеспечат категорическую картину того, как использование Сети Интернет затрагивает процесс познания. Недавно изданное исследование онлайн-привычек, проведённое учеными из университетского колледжа в Лондоне, предлагает, что мы можем вполне быть посреди изменения способа, которым мы читаем и думаем. В рамках пятилетней программы исследований, ученые исследовали компьютерные логи, документирующие поведение посетителей на двух популярных сайтах – один сайт британской библиотеки, второй -британского образовательного консорциума. Оба сайта обеспечивают доступ к журнальным статьям, электронным книгам, и другим источникам письменной информации. Они нашли, что люди, использующие эти сайты, показали "форму скользящей деятельности"- скачки из одного источника к другому и редкие возвращающения к любому уже посещённому источнику. Люди обычно читают не больше, чем одну или две страницы статьи или книги прежде, чем они "перепрыгнут" на другой сайт. Иногда они скачивают длинные статьи, но нет никакого свидетельства, что они когда-либо читают то, что скачали. Цитата из сообщения об исследовании:

«Ясно, что пользователи не читают онлайн в традиционном смысле; действительно есть признаки, что появляются новые формы "чтения", поскольку пользователи быстро "пролистывают" горизонтально названия, страницы содержания и резюме, в поисках быстрого решения. Почти кажется, что они идут онлайн, чтобы избежать чтения в традиционном смысле».

Благодаря вездесущности текста в Интернете, не говоря уже о популярности SMS и GPRS на сотовых телефонах, мы, вероятно, читаем сегодня больше, чем скажем в 1970-ых или 1980-ых годах, когда телевидение было основным средством доставки информации. Но это – совсем другой вид чтения, и за ним лежит совсем другой вид мышления возможно даже новое чувство самосознания. "Мы ведь не только то, что мы читаем, – поясняет Марьянн Вольф, психолог-практик из университете Тафта и автор книги Proust and the Squid: The Story and Science of the Reading Brain. – Мы - то, как мы читаем". Вольф беспокоится, что стиль чтения, продвигаемый сетью, стиль, который ставит "эффективность" и "непосредственность" выше всего остального, может ослабить нашу возможность глубокого чтения, которое появилось, когда более ранняя технология -  печатная машина - сделала долгие и сложные работы по изданию прозы банальностью. Она рассказывает, что когда мы читаем онлайн, мы имеем тенденцию становиться "простыми декодерами информации". Наша способность интерпретировать текст, чтобы создавать богатые умственные связи, которые формируются, когда мы читаем глубоко и без отвлечения, остается в значительной степени незадействованной.

Чтение, как объясняет Вольф, не является инстинктивным навыком людей. Оно не выгравировано в наших генах. Мы должны научить наш мозг, как перевести символы, которые мы видим в язык, который мы понимаем. И СМИ или другие технологии, которые мы используем в изучении и практике ремесла чтения, играют важную роль в формировании рефлекторных дуг нашего мозга.

Эксперименты демонстрируют, что читатели иероглифов, например китайских, развивают умственную схему для того, чтобы читать, очень отличную от схемы, найденной в людях, письменный язык которых использует алфавит. Вариации существуют во многих областях мозга, включая те, которые управляют такими существенными познавательными функциями как память и интерпретация визуальных и слуховых сигналов. Мы можем ожидать также, что схемы, которые создаёт наше использование Сети, будут отличаться от тех, которые производит наше чтение книг и других печатных работ.

А 1882 году Фридрих Ницше купил пишущую машинку, Malling-Hansen Writing Ball, так как его зрение стало подводить его, и удержание глаз на странице истощало его и вызывало боль, часто принося сокрушительные головные боли. Он был вынужден сократить время, проводимое за письмом, и он боялся, что ему придётся вскоре бросить свою работу. Пишущая машинка спасла его, по крайней мере, на какое-то время. Как только он справился с печатанием слепым методом, он был в состоянии писать с закрытыми глазами, используя только подсказки своих пальцев. Слова могли снова течь от его мозга к странице.

Но машина производила более тонкое воздействие на его работу. Один из друзей Ницше, композитор, заметил изменение в стиле его письма. Его краткая проза стала еще более сжатой, более телеграфной. "Возможно использование этого инструмента, приведёт даже к новым идиомам", пишет его друг в письме, отмечая, что, в своей собственной работе, его «мысли» в музыке и языке часто зависят от качества ручки и бумаги".

"Вы правы, – отвечает Ницше, – наше письменное оборудование принимает участие в формировании наших мыслей". Как пишет немецкий исследователь СМИ Фридрих А. Киттлер, «Под влиянием машины проза Ницше "изменилась от аргументов до афоризмов, от мыслей до игры слов, от риторики до телеграммного стиля».

Человеческий мозг почти бесконечно пластичен. Люди имели обыкновение думать, что наша умственная сеть, плотные связи, сформированные в наших черепах из приблизительно 100 миллиардов нейронов, в значительной степени были уже сформированы к тому времени, когда мы достигли взрослой жизни. Но исследователи мозга обнаружили, что это не так. Джеймс Олдс, профессор неврологии, который управляет институтом специальных исследований Краснова  в Университете Джорджа Мазона, говорит, что даже взрослый мозг "является очень пластичным". Нервные клетки обычно разрушают старые связи и формируют новые. "Мозг, – согласно Олдсу, – имеет способность повторно программировать себя на лету, изменяя способ функционирования".

Поскольку мы используем то, что социолог Дэниел Белл назвал нашими "интеллектуальными технологиями" - инструменты, которые расширяют наше умственные, а не физические мощности - мы неизбежно начинаем заимствовать качества этих технологий. Механические часы, которые вошли в общее использование в 14-ом столетии, дают хороший пример. В журнале «Technics and Civilization», историк и культурный критик Льюис Мамфорд описал, как часы "отделили время от человеческих событий и помогли создавать веру в независимый мир математически измеримых последовательностей". "Абстрактная структура разделенного времени" стала "точкой, на которую ссылались и действия, и мысли".

Методичное тиканье часов помогло создать научное мышление и научного человека. Но это также уничтожило кое-что. Как отметил в своей книге Computer Power and Human Reason: From Judgment to Calculation вышедшей в 1976 году программист Джозеф Веизенбом из массачусетского технологического института, концепция мира, которая появилась в результате широкого распространения инструментов учёта времени", остается скудной версией более старшей концепции, поскольку она опирается на отказ от того прямого опыта, который сформировал основание для старой реальности". В решении, когда поесть, когда работать, когда спать, когда вставать, мы прекратили слушать наши чувства и начали повиноваться часам.

Процесс приспособления к новым интеллектуальным технологиям отражен в изменяющихся метафорах, которые мы используем, чтобы объяснить себя самим себе. Когда появились механические часы, люди начали думать об своих умственных способностях как о работе "часового механизма". Сегодня, в эре программного обеспечения, мы задумались о них как о работе "компьютера". Но изменения, как говорит нам неврология, идут намного глубже, чем метафора. Благодаря пластичности нашего мозга, адаптация происходит также и на биологическом уровне.

Интернет обещает иметь особенно далеко идущее воздействие на познание. В бумагах, изданных в 1936 году, британский математик Алан Тьюринг доказал, что компьютер, который в то время существовал только как теоретическая машина, может быть запрограммирован, чтобы выполнить функцию любого другого устройства обработки информации. И это - то, что мы видим сегодня. Интернет, несоизмеримо мощная вычислительная система, включает в себя большинство наших других интеллектуальных технологий. Он становится нашей картой и нашими часами, нашей печатной машиной и нашей пишущей машинкой, нашим калькулятором и нашим телефоном, нашим радио и телевидением.

Когда Сеть поглощает СМИ, то это средство воссоздаётся в Сети. Сеть фарширует содержимое среды гиперссылками, всплывающими объявлениями и прочей цифровой мишурой, и она окружает новый контент содержанием других СМИ, которых она поглотила. Новые сообщения электронной почты, например, могут объявить о своём прибытии, в то время как мы читаем последние заголовки на сайте газеты. Результат состоит в том, что  наше внимание рассеивается и наша концентрация рассыпается.

Влияние Сети не заканчивается также на краях экрана компьютера. Поскольку умы людей становятся настроенными на  сумасшедшее лоскутное одеяло Интернет СМИ, традиционные СМИ должны приспособиться к новым ожиданиям аудитории. Телевизионные программы добавляют бегущую строку и всплывающие объявления, журналы и газеты сокращают свои статьи, вводят краткое описание, и переполняют свои страницы отрывками легко доступной информации. Когда в марте этого года, газета The New York Times решила посвятить вторую и третью страницы каждого выпуска краткому пересказу статей, дизайн-директор Том Бодкин, объяснил, что "ярлыки" дают измотанным читателям быстрый "экскурс" в новости дня, избавляя их от "менее эффективного" метода, заключённого в том, чтобы фактически переворачивать страницы и читать статьи. Старые СМИ имеют небольшой выбор, но стараются играть по правилам новых СМИ.

Никогда ещё система коммуникаций не играла так много ролей в нашей жизни - или проявляла такое широкое влияние на наши мысли - как это делает Интернет сегодня. Среди всего того, что было написано о Сети, меньше всего было рассмотрено то, как, она перепрограммирует нас. Интеллектуальная этика Сети остается неясной.

Продолжение следует.