Делает ли Google людей тупее? (продолжение)

С одобрения владельцев завода, он нанял на работу группу низкоквалифицированных рабочих и заставлял их воздействовать на различные машины по обработке металлов, при этом регистрируя и рассчитывая каждое их движение, так же как и операции машин. Разбив  каждую работу на последовательность маленьких, дискретных шагов и затем, проверив различные способы выполнения каждого, Тэйлор создал ряд точных инструкций – как мы могли бы сказать сегодня "алгоритмов" - как каждый рабочий должен работать. Служащие Мидвэйла ворчали о строгом новом режиме, утверждая, что это превратило их в автоматы, но производительность фабрики взлетела.

Тэйлор

Спустя более чем сто лет после изобретения парового двигателя, индустриальная революция нашла, наконец, свою философию и своего философа. Напряженная индустриальная хореография Тэйлора - его "система", как он любил называть её - была подхвачена промышленниками по всему миру.

В поисках максимальной скорости, максимальной эффективности и продуктивности, фабричные владельцы использовали хронометрирование, чтобы организовать работу фабрик и сформировать рабочие места для рабочих. Цель, как определил Тэйлор в своём знаменитом трактате 1911 года, The Principles of Scientific Management, состояла в том, чтобы для каждой работы идентифицировать и принять “один лучший метод” работы и таким образом производить “постепенную замену практики на науку на всех участках работы”. Как только его система была применена ко всем действиям ручной рабочей силы, Тэйлор уверил своих последователей, что это вызовет реструктурирование не только промышленности, но и общества, создавая утопию прекрасной эффективности. "В прошлом человек был первым, – объявлял он; – в будущем система должна быть первой".

Система Тэйлора - все еще с нами; она остается этикой индустриального производства. И теперь, благодаря растущей мощи, которой обладают компьютерные инженеры и разработчики программного обеспечения в нашим интеллектуальным жизням, этика Тэйлора начинает управлять также и царством мышления. Интернет - машина, разработанная для эффективного и автоматизированного сбора, передачи, и манипуляции информации, его легионы программистов полны решимости обнаружить "один лучший метод" - прекрасный алгоритм - для выполнения каждого умственного движения, то, что мы обычно  описать как "работа знания".

Штаб-квартира Google, в Маунтин-Вью, Калифорния, США – Googleplex является высокой церковью Интернета, и религия, осуществляемая в ее стенах - Тэйлоризм. Google, как говорит, его руководитель, Эрик Шмидт, является "компанией, основанной вокруг науки измерений", и поэтому стремится "систематизировать всё".  Привлекая терабайты поведенческих данных, которые она собирает с помощью своей поисковой машины и через другие сайты, она выполняет тысячи экспериментов в день, согласно журналу Harvard Business Review, и использует результаты для получения алгоритмов, которые все более и более управляют тем, как люди находят информацию и какое мнение они извлекают из этого. Что Тэйлор сделал для ручной работы, Google делает для мозговой работы.

Компания объявила, что ее миссия состоит в том, чтобы "организовать всемирную информацию и сделать её универсально доступной и полезной". Она стремится развить "прекрасную поисковую машину", которая определяется как кое-что, что " точно понимает, что вы подразумеваете и отдает вам точно, что вы хотите". По мнению Google, информация - своего рода товар, утилитарный ресурс, который может быть добыт и обработан с индустриальной эффективностью. Чем больше информации, к которой мы можем "получить доступ" и чем быстрее, мы можем извлечь её суть, тем производительней мы становимся как мыслители.

Где это заканчивается? Сергей Брин и Лэрри Пэйдж, одаренные молодые люди, которые основали Google, во время получения докторских степеней по информатике в Стэнфорде, говорят часто об своём желании превратить свою поисковую машину в искусственный интеллект, машину подобную HAL, которая могла бы быть связана непосредственно с нашими мозгами.

"Окончательная поисковая машина - кое-что столь же умное как люди - или даже более умное, – фраза взятая из выступления Пэйджа несколько лет назад. – Для нас, работа с поиском - способ работы над искусственным интеллектом". В 2004 году в интервью с Newsweek, Брин заявил следующее: "Конечно, если бы вы имели всю мировую информацию, непосредственно приложенную к вашему мозгу, или искусственный мозг, который был более умен, чем ваш мозг, вы были бы более богатыми". В прошлом году, Пэйдж рассказал конвенту ученых, что Google "действительно пробует строить искусственный интеллект и делает это в крупных масштабах".

Такие амбиции - естественны, даже замечательны, для пары математиков обширным запасом наличных денег в своём распоряжении и маленькой армии программистов в своих офисах. Как научное предприятие, Google мотивировано желанием использовать технологию что бы, по словам Эрика Шмидта, "решить проблемы, которые никогда не решались прежде", и искусственный интеллект – одна из сложнейших проблем.

Однако, их легкое предположение, что мы все "были бы богатыми", если бы наши умственные способности были добавлены, или даже заменены, искусственным интеллектом, тревожно. Это предлагает веру в то, что данные являются продукцией механического процесса, ряда дискретных шагов, которые могут быть изолированы, измерены, и оптимизированы. В мире Google, мире, в который мы вступаем, когда мы переходим в онлайн, есть одно мутное место. Двусмысленность – не открытие для понимания, а ошибка, которая должна быть устранена. Человеческий мозг – всего лишь устарелый компьютер, который нуждается в более быстром процессоре и большем жестком диске.

Идея, что наши умы должны управляться как быстродействующие ЭВМ, не только встроена в работу Интернета, это также главная бизнес-модель сети. Чем быстрее мы занимаемся серфингом в Сети – тем больше связей, по которым мы щелкаем и страниц, которые мы рассматриваем – соответственно тем больше возможностей у Google и других компаний, чтобы собирать информацию о нас и кормить нас рекламными объявлениями. Большинство владельцев коммерческого Интернета имеют финансовую прибыль в сборе крошек данных, которые мы оставляем позади, когда мы порхаем от страницы к странице - чем больше крошек, тем лучше. Последняя вещь, которую эти компании хотят – поощрение спокойного чтения или медленного сконцентрированного раздумья. В их экономических интересах свести нас с ума.

Возможно, мы зря волнуемся. Так же, как есть тенденция прославлять технологический прогресс, есть противотенденция ожидать худшего от каждого нового инструмента или машины.

В Phaedrus Платона, Сократ оплакивал развитие письма. Он боялся, что, поскольку люди будут полагаться на письменное слово вместо знания, которое раньше они носили в своих головах, - по словам одного из персонажей диалога, они будут, "прекращать использовать свою память и становиться забывчивыми". И потому, что они были бы в состоянии "получить любое количество информации без надлежащих инструкций", о них будут "думать как об очень хорошо осведомленных, в то время как они, главным образом, весьма несведущи". Они заполнились бы «тщеславием мудрости вместо реальной мудрости». Сократ не был неправ - новая технология действительно часто имела эффекты, которых он боялся - но он был слишком близоруким. Он не смог предвидеть много путей, которыми письмо и чтение служили людям, в распространении информации, поощрении новых идей и расширении человеческого знания (и, возможно, мудрости).

Появление в 15-ом столетии печатного пресса Гуттенберга начало следующий раунд скрежетания зубов. Итальянский гуманист Хиронимо Скуаркиафико волновался, что легкая доступность книг приведет к интеллектуальной лени, делая мужчин "менее прилежными" и ослабит их умы. Другие утверждали, что дешево напечатанные книги, и плакаты подорвут религиозную власть, унизят работу ученых и писцов, распространят бунтарство и распущенность. Как отмечает профессор из университета Нью-Йорка Клей Ширки, – "большинство аргументов, приведённые против печатного пресса были правильны, даже наделены даром предвидения". Но фаталисты были неспособны вообразить бесчисленные блага, которые принесло печатное слово.

Так что, дорогой читатель, вы имеете полное право сомневаться в скептицизме автора. Возможно, будет доказана правота тех, кто увольняет критиков Интернета как луддитов или консерваторов, от наших гиперактивных, загруженных данными умов наступит Золотой Век интеллектуальных открытий и универсальной мудрости. С другой стороны, Сеть не алфавит, и хотя она и может заменить печатную машину, продукт её отличается. Вид глубокого чтения, которое продвигает последовательность печатных страниц, ценен не только для знания, которое мы приобретаем из слов автора, но и для интеллектуальных колебаний, которые производят эти слова, попадая в наш мозг. Человек, сосредоточенно читая книгу, или проводя любой другой акт созерцания, создаёт свои собственные ассоциации, приводя собственные выводы и аналогии, способствует собственным идеям. Глубоко чтение, как заявляет Марьянн Вульф, является неразличимым от глубокого размышления.

Если мы потеряем эти способности, или заполним их "содержанием", то мы пожертвуем кое-чем важным не только для нас, но и для нашей культуры. В недавнем эссе, драматург Ричард Фореман красноречиво описал то, что находится под угрозой:

«Я воспитывался в традициях западной культуры, в которой идеал (мой идеал) был сложной, плотной и "собороподобной" структурой высоко образованной и членораздельной индивидуальности - мужчины или женщины, которая несла в себе лично построенную и уникальную версию всего наследия Запада. [Но теперь] я вижу в нас всех (включая меня) замену сложной внутренней плотности новым видом саморазвития под давлением информационной перегрузки и "мгновенно доступных" технологий».

Поскольку из нас вытащили наш "внутренний набор плотного культурного наследования", заканчивает Фореман, мы рискуем превратиться "в «блинных людей», широких и тонких, поскольку мы соединяемся с той обширной сетью информации, к которой получаем доступ простым нажатием кнопки".

Я часто восхищаюсь той сценой Кубрика. То, что делает её настолько острой и настолько сверхъестественной, - эмоциональный ответ компьютера на разборку его мозга: его отчаяние, когда гаснет одна схема за другой, его искренняя мольба к астронавту - "я чувствую это. Я могу чувствовать это. Я боюсь" - и его заключительное возвращение к тому, что можно только назвать состоянием невиновности. Излияние чувств HAL контрастирует с бесчувственностью, которая характеризует человеческие фигуры в фильме, которые делают своё дело с почти автоматизированной эффективностью. Такое ощущение, что их мысли и действия заранее прописаны, как будто они следуют за шагами алгоритма. В мире этого фильма, люди стали настолько подобны машинам, что сам человек оказывается, машиной. Это - сущность темного пророчества Кубрика: поскольку мы, чтобы добиться нашего понимания мира полагаемся на компьютеры, именно наш собственный мозг превращается в искусственный интеллект.

По материалам журнала The Atlantic

-----------

Каждому предприятию или компании нужен обязательный реквизит - юридический адрес. На него в дальнейшем будут отправляться все документы, письма из налоговых, а также различных фондов. Юридические адреса сегодня можно купить по выгодной цене. Вся важная документация всегда будет вам доступна.